Мне виделся естественный вопрос: «Во благо ли потомкам все это наследие?» В его глазах я для себя читал: «А не тщеславие, лукавство, гордыня и другие пороки мирские рядятся в одежды святые?» Ни словом, ни намеком об этом не обмолвившись, он мягко, корректно и по-дружески пытался ответить на им же и мной поставленные вопросы. Я ловил себя на мысли, что вроде бы правильные слова мои о задуманном, где-то повисают застывшим сомнением, неверием, неискренностью.
       Немой вопрос бередил душу и сознание мое: «А веришь ли ты сам в то, что говоришь?»
       А, может, не лукавя, откровенно сказать: «Да ради себя, любимых, чтобы помнили о нас, и чтобы не забыли». Здесь ведь все прозрачно. В жизни своей все мы, независимо от чего-либо, движимы тремя мотивами: биофизиологическим, социальным и идеальным (абсолютным). И этот последний, идеальный для нас, после достижения, получения благ материальных (земных), достижений в социальной жизни (в том числе карьеры), становится порой единственным, выраженным через духовные потребности, стремление к которым и толкает нас на размышления, раздумья, описание и объяснение своего прошлого, направляет наши поступки и дела в настоящем. А по сути, исповедаться, найти оправдание, поддержку и осмысление деяний и поступков своих за прожитые годы. И, наверное, нет ни одного праведно и неправедно живущего на Земле нашей, кто бы не обратил в той или иной мере свой взор к этому духовному мотиву и началу нашего бытия.