Монголия — страна чудес.

Новый 1981 год я встретил в наряде по части. Праздник семейный и отсутствие жены стало решающим фактором назначения дежурным по части. Далее события моей жизни развивались стремительно: увольнение из ВС и зачисление в КГБ. Учеба в Новосибирске. Дочь второй раз я увидел лишь 25 сентября 1981 года. В этот день, ей было 11 месяцев, она самостоятельно пошла. Далее переезд в Читу и бесконечные болезни моей маленькой принцессы и всякого рода семейные проблемы. Мой начальник, полковник Ж. Николай Дмитриевич, замечательный человек, будучи в курсе быта подчинённых, предложил перевод в Монголию, которая также входила в его вотчину. Я не раздумывая дал согласие и мы с супругой приступили к сборам к новому месту службы. Это уже был октябрь 1982 года. Система КГБ была построена по принципу всемерной взаимопомощи и участия, вне зависимости знакомы или не знакомы друг с другом. Информация о пути следования летела впереди нас и на всех промежуточных аэродромах нас встречали и провожали сотрудники отделов ВКР Управления по Воздушной Армии. Самый удобный способ попасть в МНР был почтовый рейс Ан-12, который летел по маршруту: Чита — Чойбалсан — Налайх. Жена с дочерью летели в гермокабине. Со слов супруги, дочь весь полет сидела у генерала на коленях и ковыряла пальчиком красивые блестящие вышивки на петлицах и погонах, а также, с детской непосредственностью, пыталась оторвать красивую гербовую пуговицу, его шинели, но это ей не удавалось, она злилась и с упорством начинала ктутить и дергать очередную из них. Супруга смущённо извинялась, пыталась её забрать, но генерал был в восторге. Ему нравилось наблюдать как дочь резко и часто меняла объекты посягательства, видно, надеясь, что какая-нибудь пуговка всё-таки станет её добычей. В Налайхе генерал нежно попрощался с нами, потрепал дочь за щёчку, и сказал, что он как будто поиграл со своей внучкой, которую не видел больше года и что они одногодки с нашей дочерью. В Чойбалсане, на военном аэродроме, к самолёту прибыла группа контроля, во главе которой был монгольский майор пограничник, мужчина лет пятидесяти, не стриженый, худощавый, с лицом, выдающим его пристрастие к архи, в форменной шинели и тарбазах, но в фуражке, не смотря на 20 градусный мороз. По трапу майор поднялся в грузовой отсек самолёта и громко задал вопрос:»Мотоцыкала есть?» Где-то рядом прозвучало:»Нет.» Майор прокричал второй вопрос:»А холодильник, сапоги хром, плита с духовкой есть?» Опять кто-то из присутствующих:»Нет.» Тогда монгольский майор резюмировал:»А на хрена тогда приехала?» Все развеселились. Контроль продлился около часа и мы полетели дальше. В Налайхе на военном аэродроме нас встречал пожилой, как мне тогда казалось, лет сорока пяти, седовласый, ниже среднего ростом, военный в меховой летной куртке, который представился:»Старший оперуполномоченный майор К. Николай Константинович. Я за Вами. Сейчас перекусим и в дорогу.» Нас накормили в летной столовой и далее предстояло преодолеть ещё 90 км, но уже на УАЗике. На половине пути сменили авто на газик. К вечеру были на месте, где нас ждала двухкомнатная квартира на втором этаже пятиэтажного дома. Соседом оказался тот самый майор, Николай Константинович и его жена с сыном. Супруга соседа-опера пригласила нас на ужин. После Читы, мы смотрели на обилие дифецытных продуктов на столе и поняли, что в ближайшие пять лет нам голод не грозит. Вечер был долгим, дочь уснула на моих руках и вскоре после этого мы расслабившись обновили своими телами кэчевскую мебель и уснули без «задних ног». Так началось наше монгольское житие.

Юрий Смирнов