Монголия — страна чудес. Рыбалка

Территория страны пребывания постановлением народного хурала Монголии была объявлена заповедником. В результате охота и рыбалка находились под строгим запретом. Однако, какие запреты могли остановить русских офицеров, считающих себя членами данного мужского клуба по интересам. Охота меня нисколько не будоражила и это увлечение без последствий прошло мимо, но рыбалка всегда доставляла истинное удовольствие своим разнообразием и изобретательностью увлечённых процессом. Впервые был участником рыбалки весной 1982 года в составе офицеров отдела. Собрались на базе отдела, получили благословение начальника и на ГАЗ-66, рванули на речку Керулен. Добрались без происшествий. Расположились на берегу и поняли, что взятые с собой снасти, в виде удочек, к желаемому успеху не приведут. Оставалось одно: наслаждаться природой, уничтожая спиртное и провизию. Правда, снасти забрасывали, но из-за сильного течения поплавки моментально прибивало к берегу и скоро это наскучило. После плотного обеда, находясь в приподнятом настроении, наш сослуживец майор Ч. Анатолий Алексеевич, лет сорока пяти, ниже среднего ростом, худощавый, с полным отсутствием волос на голове, за что среди сослуживцев, за глаза, его называли «Толя Череп», изрёк:»Чтоб вы без меня делали?» И достал из вещевого мешка «сапёрную» удочку. В тряпицу аккуратно был замотан брикет, напоминающий кусок хозяйственного мыла, с торчащим куском запального шнура и верёвочной петлёй для заброса. Мы не успели что-то сообразить, как Толя ткнул шнур в костер и побежал к реке. На берегу, который возвышался над срезом воды на метра полтора, Толя ловко раскрутил снасть и отпустил её, но что-то пошло не так. Верёвочная петля в момент заброса зацепилась за пуговицу на его рукаве. Толя несколько замешкался, но снасть все таки упала в воду под самый берег. В результате взрыва Толя вместе с землёй из под ног рухнул в реку. Мы его успешно вытащили и долго отпаивали спиртягой, чтоб не заболел.

Летом того же года инженерный батальон, находящийся в моем обслуживании, строил аэродром в районе Вала Чингисхана. Раз в месяц я по долгу службы ездил туда. Я преодолевал путь из Налайха на самолёте до Чойбалсана. Там до поезда почти 7 часов. Чтобы убить время ребята повели меня на рыбалку. Выделили удочку, на конце которой был привязан парашютный фал. Я спросил для чего. Меня проинструктировали, что фал нужно привязать за кусты на берегу. Поклёвку я не увидел, а почувствовал руками, которые горели огнем от прошедшего по ним фала. Удочка из рук улетела в реку и если бы не фал то она была бы утрачена навсегда. Результат — сазан на 5 кг. Больше я таких не ловил никогда. Кроме сазанов в реке водилось огромное количество сомов, правда рыболовы говорили, что больших ни кто не ловил. Вечером я сел на поезд и почти пять часов пилил до станции Вал Чингисхана. Который был насыпан когда то шапками ханских воияк. Конный верхом его взять не мог. В настоящее время Вал представляет собой бугорок, высотой 50 — 70 см, который тянется по земле, пересекая железную дорогу, плавно уходя на территорию Китая. Также как и железная дорога автомобилистами используется как ориентир. Итак на станции я должен был позвонить из вагончика дежурного от батальона, чтобы меня встретили. Однако, выйдя из поезда, я увидел на полустанке офицеров и солдат батальона. Меня обрадовали, что они не меня встречают, и то что из части убежал солдат с автоматом, который, по счастливой случайности для комбата, был без патронов. Я спросил о мерах, принятых руководством батальона по поиску. Выслушав весь комплекс принятых мер, задал вопрос:»Сообщили ли на пограничную заставу?» Это сделано не было. Я сел в ГАЗ-66, за рулём которого был рядовой, казах по национальности. Из-за его маленького роста, при виде этого авто со стороны складывалось впечатление, что автомобиль едет сам, без водителя, однако тот лихо управлял машиной, чувствуя степь и глядя вперёд через лучи руля. Через минут двадцать машина упёрлась в пограничный столб за номером 356. Казашонок остановился, приподнял вверх руки и спросил:»Стрелять не будут?» Я ответил, что не знаю, чтобы он повернул направо и ехал правее пограничных столбов. Так от столба к столбу мы ехали ещё минут двадцать и упёрлись в заставу. Застава, это сказано крепко. Барак со входами по обе стороны и сараем — конюшней рядом. В одной половине барака жили цырики, с другой — наш советник и начальник заставы с женой и детьми. Советник майор погранвойск КГБ СССР молодой, крепкий, улыбчивый и общительный мужик по имени Володя, как я узнал позже, тоже был на заставе наездом, проживая постоянно в Чойбалсане. Я рассказал о произошедшем и о моём пути следования к заставе. Володя посоветовал нач. заставы, имя которого я не запомнил, Усилить охрану границы. Усиление заключалось в том, что вместо одного конного разъезда, граница будет охраняться двумя разъездами на 30 км в каждую сторону от заставы. Далее Владимир сказал мне, что от 340 столба до самой заставы граница МНР и КНР имеет вид волнистой линии и раз мы с казашонком ехали по прямой от 356 столба — 3 раза были в Китае.
На следующий день монгольская милиция задержала нашего бойца. А через два дня я с комбатом поехал на Вал к дарге с просьбой дать разрешение на рыбалку. Тот спросил, мол где будете ловить? Мы сказали, что в Хух Нуре, так называлось озеро. Тот улыбнулся и дал бичиг (разрешение), сказав, что там рыбы отродясь не бывало.
Добычу рыбы в озере нельзя назвать рыбалкой. Ездили двумя 66-ми с бреднями. Черпали огромных карасей в мелком заливе озера и привезли целый газон карасей, каждый из которых весом от 1кг. А утром приехал дарга и сказал, что кучу рыбы мы оставили на берегу. Видно в потёмках не увидели.
Потом были ещё рыбалки: и с острогой, и с сетями, и на спиннинг. Но это уже другая история и другие водоемы.

Юрий Смирнов